ОБЖОРСТВО И НЕВРОЗ

Привычки одолевают нас медленно и вероломно. Выкурить одну сигарету, выпить один раз алкоголь или чашку кофе — это не является еще привычкой к табаку, алкоголю или кофе. Прием однажды большого количества пищи — не есть еще обжорство. Единичный случай мастурбации не составляет еще аутоэротизм. Но если все это практикуется, пока не станет установившейся привычкой — склонностью, наркоманией, в нервной системе произойдут изменения, ведущие к неврозам — «неврозам привыкания», наращивающим привычки, которые и вызвали эти неврозы. А раз практика укоренилась в нервной системе, она продолжает взывать к своему проявлению. И человек, нашедший теперь, что хозяин — его привычки, есть раб.

Переедание и частая еда имеют тенденцию к развитию желудочного невроза, который обычно и называют обжорством. Как только обжорство становится стойкой привычкой, оно оказывает возрастающее воздействие на обжору, пока не оказывается, что он помногу принимает столько раз пищу, сколько уже требует его организм.

Мы видели многих людей, у которых было три больших приема пищи за день, и которые часто ели еще между ними и в ночное время. Они вставали с постели в любое время ночи, чтобы поесть. И хотя они постоянно ели, они жаловались на то, что всегда голодны. И если они не ели, то чувствовали себя дискомфортно. Конечно, они были отравлены пищей, а их дискомфорт был сходен с пристрастиями к кофе, чаю, табаку, алкоголю и лекарствам наркомана, которого лишили яда. Некоторые из таких невротиков испытывали страдания как до, так и после приема пищи. И хотя они знали, что еда причиняет дискомфорт, они тем не менее поддавались этому неврозу.

Наихудшие виды желудочного гастрита называются булимией. Это ненасытный аппетит. В подобном состоянии больной зачастую ест все время и ест все. Сообщалось о людях, потреблявших собственную плоть, если не было другой пищи. Такое состояние часто сопровождается рвотой и поносом. Страстное желание поесть становится непреодолимым и часто ведет к потреблению того, что вовсе не имеет пищевой ценности или несъедобно вообще. Самое плохое в этих случаях то, что подобных людей нельзя заставить осознать, что ошибочно принимаемое ими за голод таковым не является. Они верят в то, что голодны, и настаивают на приеме пищи. «Мой организм требует пищи», — заявляют они, когда им говорят, что предполагаемый ими голод есть извращение или невроз.

Во многих случаях невроз может стать психозом — используя популярное выражение «что-то втемяшилось в голову». Люди становятся такими, не думая и не говоря ни о чем другом, кроме еды. При встрече с таким человеком на улице он сначала спросит: «А что вы ели на завтрак?», а потом: «Я ел...» и перечисляет что и сколько он съел. Окончив этот рассказ, он начнет подробно рассказывать о том, что собирается есть в следующий прием пищи. Может даже описать всю программу своего питания за предшествующий день. Принимая пищу в любое время дня и ночи, выпивая любые соки, пробуя все новые виды пищи и пищевых концентратов, экспериментируя с разными диетами, рассказывая все время о пище и постоянно страдая от ее излишества, эти жертвы собственного безрассудства не в состоянии найти облегчения, которое ищут, независимо от того, ищут они это облегчение в лекарстве или безлекарственном паллиативе, ибо никогда не бросают свою привычку к обжорству. Они полностью утратили контроль над собой, став рабами болезненного изменения нервной системы, а поскольку они не хотят признать, что у них нет необходимости в потреблении такого объема пищи, которым они по привычке обременяют свою пищеварительную и выделительную системы, то продолжают и есть, и страдать. Еда заставляет их страдать, а страдание заставляет есть. Страшная цепь слабостей сковала их и держит до тех пор, пока ранняя смерть не освободит от рабства, созданного ими же для самих себя.

Нужно понять, что невротик, неоднократно требующий повторения испытываемой им страсти или ощущения удовольствия, не только находится во власти глубокой иннервации — каждое повторение его пристрастия усиливает ее. Отсюда постоянно растущее требование нового, более сильного и более частого возбуждения, каждое повторение которого все крепче привязывает его к этой привычке. Многие столь опутаны ее оковами, что не способны освободиться от нее. Они нуждаются в помощи и должны получить ее. Обучать и просвещать этих людей относительно того, что они переедают, и что переедание вызывает их несчастья, что переедание, первоначально вызвавшее их невроз, увековечивает его, бесполезно. Даже если они и смогут понять это, они не в состоянии контролировать свою болезненную привычку. Они не перестанут есть, пока это не убьет их, битком набив их рот пищей даже перед и вместе с последним вздохом.